Конечно, мы не знали всей кухни, которая варилась вокруг обиженных Павлом Артуровичем отличниц, их родителей и, возможно, приревновавших учителей. Тем не менее, ребята ощущали, что он в определенной степени обособлен от учительского коллектива, что налицо какаято напряженная обстановка.
Во время зимних каникул, в январе проходят районные педагогические конференции. Такая конференция состоялась и в январе 1941 года. А ближе к концу месяца до нас дошла «Учительская газета» с обзором этой конференции в нашем (тогда Краснопресненском) районе. Как эта газета, которую никто из нас никогда не читал, попала в наши руки, я не помню, но в этом номере мы прочли, что нашего учителя обвиняют в плохом отношении к учащимся, занижении оценок, грубости и других грехах.
Честно говоря, стало страшно за Павла Артуровича. Мы были достаточно взрослыми и приученными прессой (и жизнью) к тому, что подавляющее большинство политических противников становились сначала профессионально непригодными и морально разложившимися, а потом вредителями и врагами народа. Надо было как-то бороться за доброе имя Павла Артуровича, за справедливость.
Вместо того, чтобы через многие десятилетия излагать события по памяти, лучше обратиться к документам. 24 февраля 1956 г., не реабилитированный еще сам, я написал в Главную военную прокуратуру заявление о реабилитации Павла Артуровича. Оно хранится в нашем следственном деле.
В Главную военную прокуратуру
От Кантовского В.К.
Заявление
Настоящим я обращаюсь к Вам с просьбой о пересмотре дела и реабилитации тов. Дуковского Павла Артуровича, арестованного 16.03.41 и осужденного по неизвестному мне обвинению.
Мое заявление базируется на нижеследующем:
Тов. Дуковский П.А. работал учителем истории в школе №100 Краснопресненского р-на г. Москвы с сентября 1939 по 1941 год.
Всю свою деятельность по преподаванию истории СССР и новой истории П.А. Дуковский строил на воспитании у учащихся марксистко-ленинского понимания исторических событий, беспощадно боролся с зубрежкой и начетничеством и, несмотря на чрезвычайную требовательность к учащимся, был самым авторитетным и уважаемым учителем в школе.
В январе 1941 г. мы, ученики школы, прочли в «Учительской газете» сообщение о январском совещании учителей Краснопресненского р-на, в котором П.А. Дуковский охаивался как педагог, «терроризирующий» своих учеников, наводящий на них страх и трепет, и в котором категорически осуждались педагогические приемы т. Дуковского.
Лучше учеников никто не может судить, насколько их «терроризирует» тот или иной педагог. Почти все учащиеся были возмущены наглыми поклепами на любимого учителя.
Будучи в то время секретарем комсомольской организации школы, я немедленно обратился в редакцию «Учительской газеты» с требованием напечатать опровержение. Я обращался в РОНО, в райком ВЛКСМ; находясь на каком-то совещании в ЦК ВЛКСМ, я попросил вмешаться в это дело секретаря ЦК тов. Романова – безрезультатно. Наконец, после приема у 1-го секретаря РК ВКП(б) я добился того, что для проверки работы П.А. Дуковского был прислан представитель райкома, который, после посещения ряда уроков, очень высоко отозвался о его работе. Это было в конце февраля – начале марта 1941 г.
Задумываясь о причинах появления заметки в «Учительской газете», я ее отнес за счет зависти и интриганства учителей школы № 100, тем более, что насколько мне известно, ни одного инспектора РОНО на уроках П.А. Дуковского не было.
Через короткое время после проверки работы П.А. Дуковского райкомом партии, 16 марта 1941 г., тов. Дуковский был арестован.
Его арест вызвал чрезвычайное мое возмущение. Я относил его также за счет интриг учителей школы, приведших к успеху благодаря находящимся в то время у руководства НКВД-НКГБ врагам.
Реакцией на его арест явились написанные в то время анонимные письма, за которые я преследуюсь до сих пор.
Считаю, что главным проявлением общественно-политического лица учителя истории являются его уроки, которые я посещал ежедневно в течение двух лет. Эти уроки для каждого из учеников явились школой не механического запоминания исторических событий и формул, а творческого марксистко-ленинского понимания исторических процессов и классовой борьбы. Поэтому я вправе не верить в справедливость репрессий по отношению к П.А.Дуковскому и обращаюсь к Вам с просьбой о пересмотре его дела и реабилитации.
Прошу ответить мне по адресу: …
24.02.56 В.К. Кантовский
В начале марта 1941 года у нас побывал представитель райкома, посидел на уроках, поговорил с ребятами, очевидно, с учителями тоже. Как мне сказали в райкоме, у него сложилось о Павле Артуровиче хорошее впечатление, и мы рассчитывали, что вот-вот в «Учительской газете» появится опровержение.